Любовница. Война сердец - Страница 41

Три женщины сидели в комнате для шитья в задней части дома, где эркеры выходили во внутренний двор, на лужайку. Им было видно, как Гарри играл вместе с двумя мальчиками Мэри. Солнечный свет проникал внутрь сквозь тонкие полуприспущенные белые занавески, которые время от времени вздымались от ленивого ветерка. У Мэри на коленях лежали пяльцы с вышиванием; она не особенно любила рукоделие, но когда они рассиживались без дела, это было единственным способом удовлетворить свою потребность хоть в какой-то деятельности. Миссис Гоулдинг, усевшись на краю дивана рядом с шезлонгом Мэри, пассивно рассортировывала для нее шелковые нитки.

София села возле окна, чтобы можно было присматривать за мальчиками, играющими в саду. Она посмотрела в сторону миссис Гоулдинг, задаваясь вопросом, каково ей было находиться в Брюсселе, без определенного субъекта на примете, без семьи или близких друзей в качестве поддержки. Несколько раз София собиралась сказать, что Себастьян Кул теперь в армии, но она была обеспокоена тем, что ее голос прозвучит неестественно, когда она будет произносить его имя.

Из наблюдений за ними обоими она была почти уверена, что миссис Гоулдинг испытывала к Себастьяну нечто гораздо большее, нежели дружеские чувства, и она была в равной степени уверена, что чувство не было взаимным. Упоминание его имени может подразумевать, что София каким-то образом сама притязает на него, а она не могла делать таких притязаний. Она, как и Мэри, иногда подозревала, что Себастьян мог искренне любить ее, но когда она исследовала свои собственные чувства, то не могла найти ничего похожего на опасное притяжение, которое влекло ее к кровоточащим, болезненным воспоминаниям о Жаке. Чтобы соответствовать Себастьяну Кулу, ей пришлось бы стать той безмятежной доверчивой женщиной, которая вышла замуж за Эндрю Гамильтона. Но этой женщины больше не существовало.

И София промолчала насчет Себастьяна. Ей не хотелось ранить миссис Гоулдинг, потому что она начала испытывать к ней симпатию. Делия была деятельной, обаятельной, умела угодить без всякого заискивания. Ее интерес к детям казался искренним, и она вела себя с ними столь непринужденно, что вскоре сделалась их любимицей. Более того, миссис Гоулдинг нравилась и Мэри за ее чувство юмора.

В конце концов, именно Мэри упомянула о полковнике Куле, но миссис Гоулдинг в этот момент сидела, склонившись над корзиной для шитья, и София не могла видеть, как она восприняла новость.

— Это была короткая встреча на Ру де ла Мадлен, и он направлялся прямо на свою службу, — продолжала Мэри. — Жаль, что мы не могли видеться с ним дольше, на балу завтра вечером, например. — Никто не ответил, поэтому она сказала миссис Гоулдинг: — Интересный мужчина. Он хорошо танцует?

— Да. Я уверена, леди Гамильтон согласится со мной, что он делает хорошо большинство вещей. В нем есть некая завершенность, которая очень притягивает.

Мэри обрадовалась:

— Точно такое же впечатление было и у меня, когда я впервые увидела его! — Она вопросительно посмотрела на Софию. — Но это был не более чем мимолетный взгляд, в Гайд-парке несколько месяцев назад. Тогда он был не в военной форме. София, скажи нам свое мнение: он более привлекателен в форме или в обычной одежде?

Она улыбнулась:

— Ты спрашиваешь не того, человека. Мне больше никто не нравится, лишь потому, что он в военной форме.

— О, я должна попросить разрешения не согласиться, — сразу же возразила миссис Гоулдинг. — Разве вы не заметили, как военная форма идет мужчине? Она дает ему эполеты, если у него слабые плечи, жесткие высокие ботинки, если у него недостаточно развитые икры…

— И ум, и решимость, если окажется, что они также отсутствуют, — вставила Мэри.

— И если он уже образец совершенства, — засмеялась миссис Гоулдинг, — это дает ему дополнительное достоинство, с которым он носит свое совершенство. — Она сказала игриво: — Господи, для чего я все еще в Брюсселе, если не для того, чтобы восхищаться самыми изысканными и лучшими мужчинами!

София посмотрела на нее с участием. Несомненно, она была здесь главным образом для того, чтобы найти мужа, и София не могла не восхищаться ее откровенностью и силой духа.

— Вы провели много лет с военными. Должно быть, есть моменты, которые в настоящее время делают Брюссель очень похожим на то, что вам доводилось видеть раньше?

Делия кивнула и улыбнулась, но тут в комнату вбежал Гарри и прервал их. Он остановился напротив своей матери и сказал сердито:

— Тони говорит, что моя булавка надета вверх тормашками. Это же неправда, да, мама?

София посмотрела на золотую булавку в форме подковы, которая была пристегнута к лацкану его жакета.

— Боюсь, Тони абсолютно прав, дорогой. Вот, я сейчас поправлю ее тебе.

— Но она должна носиться вот так. Жак так сказал. Он сказал, что папа носил ее вот так, — возразил мальчик.

Это был шок. Склонившись к сыну, София почувствовала, как ее глаза стали горячими.

— Что за чепуха? С какой это стати..? — Она едва могла контролировать свой голос. — Он никогда не знал твоего папу. — София повернула булавку и закрепила ее снова изгибом вниз. — Вот. Запомни, я говорила тебе, ее нужно надевать вот так, чтобы удача не покинула тебя.

Гарри отступил назад и посмотрел вниз на булавку, слегка нахмурившись.

— Жак говорит, что мужчина сам делает свою удачу, — затем он повернулся и выбежал на улицу.

София сидела и смотрела ему вслед в полном оцепенении. Она была в смятении от того, что он сказал; у нее поползли мурашки по спине, когда она подумала, что Жак говорил с Гарри об Эндрю.